Общий политический и экономический переворот не мог, конечно, не отразиться и на шляхте.
Что среди неё еще осталось на содержании князей, то после монгольских нашествий окончательно переходит на житье в села. Раздача земель совершается теперь в огромных размерах, и в связи с этим развивается понятие, что рыцарская служба не есть особенная обязанность, но повинность, соединенная с обладанием землею, с обладанием поместьями на «рыцарском праве», т.е. свободным от всяких податей и повинностей, которые основаны на частном праве и обязательны для людей закрепленных. Только то рыцарство, которое является
оседлым (поссесионаты, possessyonaci), образует сословие земян, пользуется его правами и исполняет его обязанности. Отсюда страстная привязанность шляхты к отчине, отсюда многочисленные трудности, юридически соединенные с отказом от неё (необходимо согласие родственников), отсюда то явление, что шляхетские поместья переходят по наследству даже и к отдаленным родственникам мужеского пола, тогда как женщины, даже дочери, оставшиеся после умершаго, не имеют права наследовать их. Ибо кто не имел земли, тот становился «голытьбой» (не-поссесионатом), не имел прав и обязанностей шляхетских по отношению к государству, переходил в частную службу иди поселялся в городе, принимался за аршин или кварту и рано или поздно утрачивал свое шляхетское звание.
В земледельческом сословии однако нет целостности. В нем ясно различаются друг от друга два слоя: во-первых, обладающие поместьями и хозяйничающие в них с помощью управителей и крепостных, и во-вторых, владеющие только несколькими ланами, эти последние должны лично заниматься земледельческим трудом. В первом классе уже нет тех исполинских латифундий, какие существовали некогда, потому что вследствие беспрерывнаго размножения семей крупных собственников и деления владений из кучки немногочисленных магнатов образовался огромный класс земледельцев, обладавших одною или несколькими деревушками. Однако они вполне могут нести военную службу и выступают на войну с отрядом, соответствующим величине поместий.
Напротив того для загоновой шляхты военная повинность является бременем, превосходящим его силы, потому что эта шляхта не в состоянии добыть, средств на тяжелое вооружение и на коня, не может, бросив пашню, содержаться на войне Шляхетское поселение довольствуется тем, что отправляет на войну нескольких из своей среды, часто только пеших, но и между ними и богатою шляхтою резко бросается в глаза разница в вооружении и в шляхетской выправке. Рыцарские обычаи, которые возникли на Западе под влиянием крестовых походов, дошли и до нас, но проникли только в высшую, более знатную часть шляхты. Даже название «рыцарь» употребляется собственно лишь высшим слоем, тогда как низший носит старинное название «влодык» (wlodyki). Когда это оказалось несостоятельным, так как влодыки присвояли себе название рыцарей, то высший рыцарский слой принимает название шляхты и юридически разграничивается от низшего.
Теперь однако не только те причисляются к шляхте, которые могли бы вывести свое происхождение от древних княжеских родов, потому что традиция такого происхождения затирается и гаснет в польской шляхте. К шляхте принадлежат все те, которые, обладая поместьями, отправляют за то княжеские должности, придворные или городские, или родственники и предки которых исполняли их, а в предшествовавшую эпоху милость государя наделила такими должностями не одного простого «влодыку» или иностранного рыцаря. Княжеская должность также возвышала достоинство человека в Польше, как и на Западе в средних веках: вира за убитого чиновника в три раза превосходила виру за простого человека. Это личное право переносится теперь на все шляхетское сословие, становится наследственным и разделяет шляхту от влодык. Точно также преимущество, которым пользовалась шляхта при замещении должностей, становится её исключительным правом. К этому присоединяются и внешние знаки. Ими делаются эмблемы (гербы, herby) и девизы (zawolania, hasla). Некогда магнаты имели на своих знаменах рунические знаки, теперь носит их на знаменах и щитах вся шляхта, передавая их по наследству, а вместо рунических знаков принимает в XIV веке разного рода эмблемы по заграничному образцу: топоры, грифов, подковы, копья и т.д.
Обособленность шляхты не могла бы сохраниться без определенной организации, и подобная организация появляется в происхождение от одного рода имеют общий герб и девиз, сражаются на войне под одним и тем-же знаменем, во время мира соблюдают полную солидарность, помогают тем из своей среды, которые достигли высших должностей, и образуют нечто вроде политических партий. Если род слишком увеличился и не в состоянии сохранить солидарность, то от главнаго рода отделяются новые, принимающие другие гербы и девизы. Так от Старжей (Топорчиков) происходят Запржанцы, Палуки и Окши, от Свебодзичей (Грифитов) Побендзи и Косцеши, от Лабендзей Гоздавы и Радваны, от Одробондов (Одровонжей) Повалы (Огончики), Крживосонды (Несоби) и Дрогославы и т. п. Члены одного и того же рода разнятся друг от друга только фамилией, которую они заимствуют от названия своего поместья, употребляя это название в прилагательной форме (например в роде Одровонжей от Шидловца Шидловецкие, от Спровы Спровские), а иногда от постояннаго родового прозвища (так например в том же роде Пенёнжки). Однако каждый переменяет фамилию, если переменяет поместье, и таким образом каждый раздел наследства создает новыя прозвища.
Самым ясным доказательством обособления шляхты являются сверх всего этого нобилитации (возведения в шляхетское достоинство), перед тем неизвестные и возникающие во второй половине XIII столетия. Уже необходим особый монарший акт, чтобы кому-нибудь не-шляхетского происхождения пожаловать шляхетство и соединенные с ним герб и девиз. За то шляхетские роды сохраняют за собою право путем усыновления принимать в свой род и тем самым допускать до шляхетства посторонних людей не-шляхетского происхождения.
Еще одна задача стоит перед шляхтой, но и это препятствие она счастливо преодолевает во второй половине ХIII века. До сих пор шляхта имела в своих поместьях несвободное население, вполне подчиненное ей и в юридическом, и в экономическом отношениях. Желая теперь по общему примеру улучшать свое хозяйство и увеличивать доход, она не могла ограничиться только этими крепостными, но должна была привлекать свободных людей на пустые земли и поселять их по контракту на так называемом немецком праве. Однако это превосходило компетенцию шляхты, ибо власть над свободными людьми принадлежала государю и его чиновникам, и самовольно нельзя было нарушать такой порядок вещей. Поэтому отдельные паны приобретают себе целый ряд специальных привилегий, в силу которых они получают власть над свободным населением, живущим в их поместьях, и право организации немецких гмин, которыя должны быть свободны, если не от всех, то по крайней мере от многих общественных повинностей.
Что среди неё еще осталось на содержании князей, то после монгольских нашествий окончательно переходит на житье в села. Раздача земель совершается теперь в огромных размерах, и в связи с этим развивается понятие, что рыцарская служба не есть особенная обязанность, но повинность, соединенная с обладанием землею, с обладанием поместьями на «рыцарском праве», т.е. свободным от всяких податей и повинностей, которые основаны на частном праве и обязательны для людей закрепленных. Только то рыцарство, которое является
оседлым (поссесионаты, possessyonaci), образует сословие земян, пользуется его правами и исполняет его обязанности. Отсюда страстная привязанность шляхты к отчине, отсюда многочисленные трудности, юридически соединенные с отказом от неё (необходимо согласие родственников), отсюда то явление, что шляхетские поместья переходят по наследству даже и к отдаленным родственникам мужеского пола, тогда как женщины, даже дочери, оставшиеся после умершаго, не имеют права наследовать их. Ибо кто не имел земли, тот становился «голытьбой» (не-поссесионатом), не имел прав и обязанностей шляхетских по отношению к государству, переходил в частную службу иди поселялся в городе, принимался за аршин или кварту и рано или поздно утрачивал свое шляхетское звание.
В земледельческом сословии однако нет целостности. В нем ясно различаются друг от друга два слоя: во-первых, обладающие поместьями и хозяйничающие в них с помощью управителей и крепостных, и во-вторых, владеющие только несколькими ланами, эти последние должны лично заниматься земледельческим трудом. В первом классе уже нет тех исполинских латифундий, какие существовали некогда, потому что вследствие беспрерывнаго размножения семей крупных собственников и деления владений из кучки немногочисленных магнатов образовался огромный класс земледельцев, обладавших одною или несколькими деревушками. Однако они вполне могут нести военную службу и выступают на войну с отрядом, соответствующим величине поместий.
Напротив того для загоновой шляхты военная повинность является бременем, превосходящим его силы, потому что эта шляхта не в состоянии добыть, средств на тяжелое вооружение и на коня, не может, бросив пашню, содержаться на войне Шляхетское поселение довольствуется тем, что отправляет на войну нескольких из своей среды, часто только пеших, но и между ними и богатою шляхтою резко бросается в глаза разница в вооружении и в шляхетской выправке. Рыцарские обычаи, которые возникли на Западе под влиянием крестовых походов, дошли и до нас, но проникли только в высшую, более знатную часть шляхты. Даже название «рыцарь» употребляется собственно лишь высшим слоем, тогда как низший носит старинное название «влодык» (wlodyki). Когда это оказалось несостоятельным, так как влодыки присвояли себе название рыцарей, то высший рыцарский слой принимает название шляхты и юридически разграничивается от низшего.
Теперь однако не только те причисляются к шляхте, которые могли бы вывести свое происхождение от древних княжеских родов, потому что традиция такого происхождения затирается и гаснет в польской шляхте. К шляхте принадлежат все те, которые, обладая поместьями, отправляют за то княжеские должности, придворные или городские, или родственники и предки которых исполняли их, а в предшествовавшую эпоху милость государя наделила такими должностями не одного простого «влодыку» или иностранного рыцаря. Княжеская должность также возвышала достоинство человека в Польше, как и на Западе в средних веках: вира за убитого чиновника в три раза превосходила виру за простого человека. Это личное право переносится теперь на все шляхетское сословие, становится наследственным и разделяет шляхту от влодык. Точно также преимущество, которым пользовалась шляхта при замещении должностей, становится её исключительным правом. К этому присоединяются и внешние знаки. Ими делаются эмблемы (гербы, herby) и девизы (zawolania, hasla). Некогда магнаты имели на своих знаменах рунические знаки, теперь носит их на знаменах и щитах вся шляхта, передавая их по наследству, а вместо рунических знаков принимает в XIV веке разного рода эмблемы по заграничному образцу: топоры, грифов, подковы, копья и т.д.
Обособленность шляхты не могла бы сохраниться без определенной организации, и подобная организация появляется в происхождение от одного рода имеют общий герб и девиз, сражаются на войне под одним и тем-же знаменем, во время мира соблюдают полную солидарность, помогают тем из своей среды, которые достигли высших должностей, и образуют нечто вроде политических партий. Если род слишком увеличился и не в состоянии сохранить солидарность, то от главнаго рода отделяются новые, принимающие другие гербы и девизы. Так от Старжей (Топорчиков) происходят Запржанцы, Палуки и Окши, от Свебодзичей (Грифитов) Побендзи и Косцеши, от Лабендзей Гоздавы и Радваны, от Одробондов (Одровонжей) Повалы (Огончики), Крживосонды (Несоби) и Дрогославы и т. п. Члены одного и того же рода разнятся друг от друга только фамилией, которую они заимствуют от названия своего поместья, употребляя это название в прилагательной форме (например в роде Одровонжей от Шидловца Шидловецкие, от Спровы Спровские), а иногда от постояннаго родового прозвища (так например в том же роде Пенёнжки). Однако каждый переменяет фамилию, если переменяет поместье, и таким образом каждый раздел наследства создает новыя прозвища.
Самым ясным доказательством обособления шляхты являются сверх всего этого нобилитации (возведения в шляхетское достоинство), перед тем неизвестные и возникающие во второй половине XIII столетия. Уже необходим особый монарший акт, чтобы кому-нибудь не-шляхетского происхождения пожаловать шляхетство и соединенные с ним герб и девиз. За то шляхетские роды сохраняют за собою право путем усыновления принимать в свой род и тем самым допускать до шляхетства посторонних людей не-шляхетского происхождения.
Еще одна задача стоит перед шляхтой, но и это препятствие она счастливо преодолевает во второй половине ХIII века. До сих пор шляхта имела в своих поместьях несвободное население, вполне подчиненное ей и в юридическом, и в экономическом отношениях. Желая теперь по общему примеру улучшать свое хозяйство и увеличивать доход, она не могла ограничиться только этими крепостными, но должна была привлекать свободных людей на пустые земли и поселять их по контракту на так называемом немецком праве. Однако это превосходило компетенцию шляхты, ибо власть над свободными людьми принадлежала государю и его чиновникам, и самовольно нельзя было нарушать такой порядок вещей. Поэтому отдельные паны приобретают себе целый ряд специальных привилегий, в силу которых они получают власть над свободным населением, живущим в их поместьях, и право организации немецких гмин, которыя должны быть свободны, если не от всех, то по крайней мере от многих общественных повинностей.
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.