Нет более прекрасного зрелища, чем эта притягательная сила Польши в ХV столетии. Различные земли, по вымирании господствовавших в них пястовских линий, возвращались к короне: в 1462 г. так поступили земли равская и гостынская, части западной Мазовии, и вместе с тем подчиненные князьям мазовецким земля бельзская на Руси, несколько же позднее, после многих споров, земля сохачевская (1476) и плоцкая (1496), так что только восточная часть Мазовии сохранила отдельных князей, находившихся в вассальной зависимости от Польши. Население в государство прибывало, и притом это было коренное польское население, не
питавшее никаких сепаратистских поползновений. В пределы короны входили земли, отграничивавшие ее до сих пор от Пруссии и от Литвы. И в Силезии Польша делала выгодные приобретения, еще Олесницкий в 1444 году купил княжество северное, князья Освенцима и Затора признали свою вассальную зависимость, а несколько позже (в 1457 и 1494 гг.) совсем продали польскому королю свои княжеские права. Если в то время Польша не вернула всей Силезии, то это следует приписать только тому обстоятельству, что Ягеллоны, стремясь к обладанию чешской короной, не хотели вступить в открытый раздор с Чехией, как верховной властительницей Силезии.
Едва только Польша по торунскому миру устроилась с орденом, как тотчас же обнаружился чешский вопрос, отложенный на время, и находившийся в связи с ним венгерский, и они почти исключительно заняли собой остальное время правления Казимира Ягеллончика.
Начало чешскому, равно как и венгерскому вопросам было положено прекращением правивших в них династий. С 1306 года в Чехии правила люксембургская династия, в Венгрии — династия анжуйская с 1308 г. После бездетной смерти Людовика венгерского, в 1382 г. вступил на трон Венгрии зять его, известный нам Сигизмунд люксембургский, и в первый раз соединил короны Чехии и Венгрии. Это соединение не было делом случая, потому что обе эти соседние страны нуждались во взаимной помощи: одной грозило истребление со стороны Германии, другой — со стороны турок. Однако люксембургская династия, когда она в то же время сидела на императорском троне Германии, не могла выполнить эту задачу. И действительно мы видели, что Чехия, благодаря своему гуситскому движению, фактически освободилась из-под зависимости Сигизмунду и Германии, а смерть Сигизмунда в 1437 г. уничтожила и последнюю тень этой зависимости и осиротила оба трона: чешский и венгерский. В это время в лице Альбрехта, герцога Австрийского, выступила династия Габсбургов, как неутомимый соперник Ягеллонов в борьбе за венгерскую и чешскую короны. Но Габсбурги, после Люксембургов, получили во владение также и немецкую империю, а Венгрия и Чехия, не имея надежды выработать из них народную династию, опасаясь их немецкого влияния, отвернулись от них. По смерти Альбрехта в 1439 г. сын его Владислав Постум (Pogrobowiec) удерживается только в Чехии, а трон Венгрии занимает Владислав Варненчик. После варнинского поражения Венгрия обратилась к Владиславу Постуму, но этот малолетний король был только мнимым государем. В Чехии Георгий Подибрад, в Венгрии Ян Гуниад, оба храбрые вожди, были регентами, а по смерти Владислава в 1457 г. Георгий Подибрад и сын Яна Гуниада Матвей, по прозванию Корвин, получили короны. Их правления были блестящими, но основывались только на личном их таланте и энергии характера, им недоставало блеска царственного величия, и ни тот ни другой не сумел основать новую национальную династию. С момента их смерти оба народа опять должны были искать нового государя, выбирать между Габсбургами и Ягеллонами. Чехия должна была еще ранее позаботиться о том, при жизни Георгия Подибрада. Расколотая на две партии: гуситскую, во главе которой стоял Георгий, и католическую, усиливающуюся и враждебную Георгию, обреченная на беспрерывную внутреннюю борьбу и на бедствия крестоваго похода, беспрерывно проповедовавшегося папою Павлом II, она в одной Польше видела спасение. Настала также и для Польши решительная минута. Если погром немецкого элемента (торжество над Тевтонским орденом) должен был принести действительные результаты, если славянский элемент должен был занять надлежащее положение рядом с германским и романским как в политике, так равно и в общем развитии цивилизации, то Польша должна была занять Чехию, через то проникнуть в самое сердце Европы и выставить славянское знамя. Эта идея, глубоко вкоренившись в умах всего народа, представляла самый сильный рычаг его могущества, была грозной инициативой для всех соседей. Казимир Ягеллончик старался осуществить эту идею без больших жертв, одною лишь благоразумной политикой. На всякие упрашивания принять участие в крестовом походе против «еретика» Георгия, исходившие из Рима, равно как и от польского духовенства, он отвечал решительным отказом и, защищая Георгия Подибрада успешным дипломатическим покровительством, склоняя католическую партию в Чехии к прекращению борьбы, умеряя излишнюю ревность апостольского престола, он умел возбудить к себе большую симпатию со стороны чешского народа. Поэтому католическая партия в Чехии, не прекращая борьбы с Георгием Подибрадом и не будучи в состоянии привлечь Казимира на свою сторону, обратилась к властителю Венгрии, Матвею Корвину, провозгласила его чешским королем и вызвала таким образом нового и грозного соперника в борьбе за чешскую корону. Казалось, что спор может быть решен только оружием. Казимир Ягеллончик выступает с правами не только на чешскую (как муж Елизаветы, сестры Владислава Постума), но и на венгерскую корону, колеблет этим положение Матвея Корвина, поднимает на него соседей и готовится к решительной войне. В такую критическую минуту внезапно умирает Георгий Подибрад, всегда считавшийся за еретика - гусита, чешский народ обращается к Польше, Казимир в 1471 году посылает в Чехию своего самого старшаго сына Владислава, уже приходившего в совершенный возраст, а в Венгрию другого сына Казимира с значительным отрядом войска. К несчастию, великое предприятие только на половину увенчалось успешным исходом. Владислав короновался в Праге и успел удержаться на чешском троне, но Казимир не нашел в Венгрии обещанной поддержки и должен был со стыдом удалиться. Отношения между польским королем и Матвеем Корвином сделались натянутыми, и на границах начались разбойнические нападения. Наконец, в 1474 г. дело дошло до того, что Польша и Чехия предприняли большой поход против Силезии, которая держалась за-одно с Матвеем Корвином. Слишком значительное число войск, неумелое предводительство Яна Рытвянского и недостаток жизненных припасов повели к тому, что поход совершенно не достиг предположенной цели, не могши заставить Матвея вступить в битву, которой тот избегал. Дело окончилось долголетним перемирием.
Впрочем Казимир Ягеллончик не переставал работать далее над осуществлением великого плана, который он начертал для внешней польской политики, плана самого великого и самого смелого, какой только вообще выставляла Польша за все время своего исторического существования. Намереваясь тесно связать с Польшей и присоединить к ней не только Литву и Пруссию, но также Чехию, Венгрию и даже Валахию. Казимир полагал, что один государь не сможет успешно управлять столькими и столь различными государствами и удержать их за собою. Имея шестерых сыновей, он решил воспользоваться этим и, возводя на трон каждого из этих государств того или другого из сыновей, объединить всех братьев тесным союзом под предводительством польского короля и тем самым создать из Польши центр одной великой федерации народов под ягеллонским скипетром. План этот был так обстоятельно обдуман, что один из сыновей Казимира, Фридрих, принял посвящение в духовенство с тем, чтобы получить вармийскую епископскую и вместе с тем княжескую кафедру и стать во главе Пруссии.
Однако Казимир не дождался осуществления своих намерений. Уже кандидатура Фридриха Ягеллончика на вармийское епископство, сделавшееся вакантным в 1489 г., вследствие смерти Николая Тунгена, встретила решительное сопротивление не только в вармийском капитуле и в прусских сословиях, но также и в папе. Равным образом встретили препятствие и планы, относившиеся к Венгрии.
Смерть Матвея Корвина в 1490 году открыла простор для этих планов. Второй по порядку (по смерти королевича Казимира) сын Казимира, Альбрехт, по приказанию отца отправился в Венгрию с вооруженным войском, чтобы осуществить права Ягеллонов на венгерский трон. Однако в Венгрии образовалась партия, которая стремилась возвести на этот трон не Альбрехта, а Владислава, короля чешского, а Владислав, разрушая отцовские планы, принял предложение. Поэтому между двумя братьями и их сторонниками дошло дело до битвы под Кошицами в 1491 г., принудившей Альбрехта удалиться из Венгрии. Владислав соединил в своих руках чешский и венгерский скипетры, но династическая политика Казимира, от которой окончательно зависела будущность Польши и Ягеллонов, потерпела решительный удар. Чехия и Венгрия, разделенныя между его сыновьями, должны были-бы идти за Польшей и в ней искать свой центр тяжести, как к тому стремился Казимир. Объединенные теперь в одних руках, хотя бы в руках Ягеллончика, эти государства могли существовать самостоятельно и направлять свою политику по особому пути. В связи с Венгрией Чехия отдалялась от ближайшаго соприкосновения с Польшей, а между тем от него должна была окончательно зависеть будущность обеих стран.
Однако эта первая неудача династической политики Ягеллонов была очевидной скорее внутри, чем извне. Все-таки в момент смерти Казимира могущество Ягеллонов достигло своей вершины и широко распростерлось на три моря: Балтийское, Адриатическое и Черное.
питавшее никаких сепаратистских поползновений. В пределы короны входили земли, отграничивавшие ее до сих пор от Пруссии и от Литвы. И в Силезии Польша делала выгодные приобретения, еще Олесницкий в 1444 году купил княжество северное, князья Освенцима и Затора признали свою вассальную зависимость, а несколько позже (в 1457 и 1494 гг.) совсем продали польскому королю свои княжеские права. Если в то время Польша не вернула всей Силезии, то это следует приписать только тому обстоятельству, что Ягеллоны, стремясь к обладанию чешской короной, не хотели вступить в открытый раздор с Чехией, как верховной властительницей Силезии.
Едва только Польша по торунскому миру устроилась с орденом, как тотчас же обнаружился чешский вопрос, отложенный на время, и находившийся в связи с ним венгерский, и они почти исключительно заняли собой остальное время правления Казимира Ягеллончика.
Начало чешскому, равно как и венгерскому вопросам было положено прекращением правивших в них династий. С 1306 года в Чехии правила люксембургская династия, в Венгрии — династия анжуйская с 1308 г. После бездетной смерти Людовика венгерского, в 1382 г. вступил на трон Венгрии зять его, известный нам Сигизмунд люксембургский, и в первый раз соединил короны Чехии и Венгрии. Это соединение не было делом случая, потому что обе эти соседние страны нуждались во взаимной помощи: одной грозило истребление со стороны Германии, другой — со стороны турок. Однако люксембургская династия, когда она в то же время сидела на императорском троне Германии, не могла выполнить эту задачу. И действительно мы видели, что Чехия, благодаря своему гуситскому движению, фактически освободилась из-под зависимости Сигизмунду и Германии, а смерть Сигизмунда в 1437 г. уничтожила и последнюю тень этой зависимости и осиротила оба трона: чешский и венгерский. В это время в лице Альбрехта, герцога Австрийского, выступила династия Габсбургов, как неутомимый соперник Ягеллонов в борьбе за венгерскую и чешскую короны. Но Габсбурги, после Люксембургов, получили во владение также и немецкую империю, а Венгрия и Чехия, не имея надежды выработать из них народную династию, опасаясь их немецкого влияния, отвернулись от них. По смерти Альбрехта в 1439 г. сын его Владислав Постум (Pogrobowiec) удерживается только в Чехии, а трон Венгрии занимает Владислав Варненчик. После варнинского поражения Венгрия обратилась к Владиславу Постуму, но этот малолетний король был только мнимым государем. В Чехии Георгий Подибрад, в Венгрии Ян Гуниад, оба храбрые вожди, были регентами, а по смерти Владислава в 1457 г. Георгий Подибрад и сын Яна Гуниада Матвей, по прозванию Корвин, получили короны. Их правления были блестящими, но основывались только на личном их таланте и энергии характера, им недоставало блеска царственного величия, и ни тот ни другой не сумел основать новую национальную династию. С момента их смерти оба народа опять должны были искать нового государя, выбирать между Габсбургами и Ягеллонами. Чехия должна была еще ранее позаботиться о том, при жизни Георгия Подибрада. Расколотая на две партии: гуситскую, во главе которой стоял Георгий, и католическую, усиливающуюся и враждебную Георгию, обреченная на беспрерывную внутреннюю борьбу и на бедствия крестоваго похода, беспрерывно проповедовавшегося папою Павлом II, она в одной Польше видела спасение. Настала также и для Польши решительная минута. Если погром немецкого элемента (торжество над Тевтонским орденом) должен был принести действительные результаты, если славянский элемент должен был занять надлежащее положение рядом с германским и романским как в политике, так равно и в общем развитии цивилизации, то Польша должна была занять Чехию, через то проникнуть в самое сердце Европы и выставить славянское знамя. Эта идея, глубоко вкоренившись в умах всего народа, представляла самый сильный рычаг его могущества, была грозной инициативой для всех соседей. Казимир Ягеллончик старался осуществить эту идею без больших жертв, одною лишь благоразумной политикой. На всякие упрашивания принять участие в крестовом походе против «еретика» Георгия, исходившие из Рима, равно как и от польского духовенства, он отвечал решительным отказом и, защищая Георгия Подибрада успешным дипломатическим покровительством, склоняя католическую партию в Чехии к прекращению борьбы, умеряя излишнюю ревность апостольского престола, он умел возбудить к себе большую симпатию со стороны чешского народа. Поэтому католическая партия в Чехии, не прекращая борьбы с Георгием Подибрадом и не будучи в состоянии привлечь Казимира на свою сторону, обратилась к властителю Венгрии, Матвею Корвину, провозгласила его чешским королем и вызвала таким образом нового и грозного соперника в борьбе за чешскую корону. Казалось, что спор может быть решен только оружием. Казимир Ягеллончик выступает с правами не только на чешскую (как муж Елизаветы, сестры Владислава Постума), но и на венгерскую корону, колеблет этим положение Матвея Корвина, поднимает на него соседей и готовится к решительной войне. В такую критическую минуту внезапно умирает Георгий Подибрад, всегда считавшийся за еретика - гусита, чешский народ обращается к Польше, Казимир в 1471 году посылает в Чехию своего самого старшаго сына Владислава, уже приходившего в совершенный возраст, а в Венгрию другого сына Казимира с значительным отрядом войска. К несчастию, великое предприятие только на половину увенчалось успешным исходом. Владислав короновался в Праге и успел удержаться на чешском троне, но Казимир не нашел в Венгрии обещанной поддержки и должен был со стыдом удалиться. Отношения между польским королем и Матвеем Корвином сделались натянутыми, и на границах начались разбойнические нападения. Наконец, в 1474 г. дело дошло до того, что Польша и Чехия предприняли большой поход против Силезии, которая держалась за-одно с Матвеем Корвином. Слишком значительное число войск, неумелое предводительство Яна Рытвянского и недостаток жизненных припасов повели к тому, что поход совершенно не достиг предположенной цели, не могши заставить Матвея вступить в битву, которой тот избегал. Дело окончилось долголетним перемирием.
Впрочем Казимир Ягеллончик не переставал работать далее над осуществлением великого плана, который он начертал для внешней польской политики, плана самого великого и самого смелого, какой только вообще выставляла Польша за все время своего исторического существования. Намереваясь тесно связать с Польшей и присоединить к ней не только Литву и Пруссию, но также Чехию, Венгрию и даже Валахию. Казимир полагал, что один государь не сможет успешно управлять столькими и столь различными государствами и удержать их за собою. Имея шестерых сыновей, он решил воспользоваться этим и, возводя на трон каждого из этих государств того или другого из сыновей, объединить всех братьев тесным союзом под предводительством польского короля и тем самым создать из Польши центр одной великой федерации народов под ягеллонским скипетром. План этот был так обстоятельно обдуман, что один из сыновей Казимира, Фридрих, принял посвящение в духовенство с тем, чтобы получить вармийскую епископскую и вместе с тем княжескую кафедру и стать во главе Пруссии.
Однако Казимир не дождался осуществления своих намерений. Уже кандидатура Фридриха Ягеллончика на вармийское епископство, сделавшееся вакантным в 1489 г., вследствие смерти Николая Тунгена, встретила решительное сопротивление не только в вармийском капитуле и в прусских сословиях, но также и в папе. Равным образом встретили препятствие и планы, относившиеся к Венгрии.
Смерть Матвея Корвина в 1490 году открыла простор для этих планов. Второй по порядку (по смерти королевича Казимира) сын Казимира, Альбрехт, по приказанию отца отправился в Венгрию с вооруженным войском, чтобы осуществить права Ягеллонов на венгерский трон. Однако в Венгрии образовалась партия, которая стремилась возвести на этот трон не Альбрехта, а Владислава, короля чешского, а Владислав, разрушая отцовские планы, принял предложение. Поэтому между двумя братьями и их сторонниками дошло дело до битвы под Кошицами в 1491 г., принудившей Альбрехта удалиться из Венгрии. Владислав соединил в своих руках чешский и венгерский скипетры, но династическая политика Казимира, от которой окончательно зависела будущность Польши и Ягеллонов, потерпела решительный удар. Чехия и Венгрия, разделенныя между его сыновьями, должны были-бы идти за Польшей и в ней искать свой центр тяжести, как к тому стремился Казимир. Объединенные теперь в одних руках, хотя бы в руках Ягеллончика, эти государства могли существовать самостоятельно и направлять свою политику по особому пути. В связи с Венгрией Чехия отдалялась от ближайшаго соприкосновения с Польшей, а между тем от него должна была окончательно зависеть будущность обеих стран.
Однако эта первая неудача династической политики Ягеллонов была очевидной скорее внутри, чем извне. Все-таки в момент смерти Казимира могущество Ягеллонов достигло своей вершины и широко распростерлось на три моря: Балтийское, Адриатическое и Черное.
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.