Победа при Хотине доставила Собескому корону на выборном сейме 1674 г., так как противные партии, французская и австрийская, не могли сойтись ни на одном из чужих кандидатов.
Избрание Собеского королем поднимало Польшу из упадка, который в царствование Михаила Вишневецкого уже грозил ей полной потерей независимости. Можно было надеяться, что победитель при Хотине и избавитель народа сумеет приобрести и упрочить свою популярность в народе — шляхте, что эту шляхту, раздраженную против интриг олигархов, он устранит из-под их влияния и придаст разумное направление её сильному, но не сознающему
своих целей движению, не надлежало сомневаться, что король останется верен тем политическим принципам, которым он следовал перед своим выбором, как глава французской партии, сторонников реформы. Не иначе понимала выбор Собеского и Европа, которая, услышав о погроме турок при Хотине, снова обратила внимание на Польшу, как на силу, с которой следует считаться, и начала добиваться приобретения этой силы. Действительно, Австрия надеялась в той войне, какую и она вела, на будущее время удержать и привязать к себе героя, который приобрел себе лавры в борьбе с магометанским миром, однако это были слабые надежды, потому что все политическое прошлое соединяло Собеского с Францией. Людовик ХIV был божеством как для всех современных монархов Европы, так и для Собеского, а жена короля Яна, Мария Казимира, француженка из двора Марии Гонзага, должна была, так думали все, следовать по стопам последней и склонять покорного мужа к французскому союзу. Поэтому французский король открыто торжествовал при известии об избрании великого гетмана.
В первые годы царствования мы видим Собеского на французской стороне. Трактатом, заключенным в 1675 г. в Яворове, Собеский обязался за уплату субсидии помогать венгерским мятежникам против Австрии и вступить в борьбу с курфирстом бранденбургским с целью возвращения герцогской Пруссии. Внутренние реформы, государственный переворот и введение наследственности трона должны были явиться необходимым последствием этой политики. Турецко-татарская война еще велась, король одерживает над татарами знаменитую победу при Львове в 1675 г., а в следующем году, окопавшись в лагере под Журавным, победоносно отражает все приступы в несколько раз превосходившего его числом неприятеля, но эта борьба имеет только благородную цель отмстить за позорный бучацкий мир и вместе с тем политическую цель — восстановить прежние, почетные для Польши, отношения к Турции. Журавский мир 1676 г., заключенный под влиянием Франции, осуществляет эти планы, две трети Украины возвращаются к Польше, третья остается под турецким покровительством, вопрос о Подолий откладывается до дальнейших переговоров, население, захваченное в плен, возвращается на родину, дань уничтожена, напротив того: по приглашению Речи Посполитой турки и татары должны доставлять вспомогательные войска. Все турецкие силы обращались теперь против России и Австрии, Польша смотрела сквозь пальцы, как Иероним Любомирский на французские деньги вербовал в Польше солдат и помогал венгерским бунтовщикам, боровшимся против деспотизма, навязанного венграм Леопольдом I. Но гораздо более жизненное дело открывалось для Польши на западе. Уже с 1674 г. велась упорная борьба между Швецией и курфирстом бранденбургским, который, силой и обманом работая над постройкою великого государства, напал на шведскую Померанию и в 1675 г. одержал над шведами знаменитую победу при Фербеллине. Франция поддерживала Швецию и, открывая глаза праздной Польше на её прежнего вассала, который в войнах при Яне Казимире уже недвусмысленно делился Польшей с Карлом Густавом и Ракочием, приглашала Собеского вмешаться в войну против курфирста и воспользоваться единственным в своем роде случаем для приобретения герцогской Пруссии. Собеский, принимая этот план, лично приехал в Гданск, пользуясь значительной французской субсидией, набрал войско и в 1677 г. заключил тайный трактат со Швецией с целью общего ведения войны и возвращения герцогской Пруссии, население которой, будучи в значительной части польским, охотно обращало взоры к Польше.
И однако, не смотря на все эти приготовления и трактаты, король не вступил в конце концов в войну с курфирстом. Курфирст поэтому не только счастливо справился с одной Швецией, но вскоре вошел в дружественные отношения с Францией, принимая на себя роль, которую Польша не хотела или не могла принять. Вследствие того этот момент имеет такое необыкновенное значение в Польской истории. Последний случай возвратить Пруссию, последний случай взять на себя самостоятельную роль в западно-европейской политике минул безвозвратно. С этого времени Польша окончательно отброшена на восток, и французская политика, наравне с австрийской, лишь настолько входит с Польшей в соприкосновение, чтобы произвести в ней внутреннюю смуту, ослабить и через то самое исключить ее из активного участия в делах запада. Для западных государств Польша становится предметом эксплуатации без всякой выгоды для неё самой.
Избрание Собеского королем поднимало Польшу из упадка, который в царствование Михаила Вишневецкого уже грозил ей полной потерей независимости. Можно было надеяться, что победитель при Хотине и избавитель народа сумеет приобрести и упрочить свою популярность в народе — шляхте, что эту шляхту, раздраженную против интриг олигархов, он устранит из-под их влияния и придаст разумное направление её сильному, но не сознающему
своих целей движению, не надлежало сомневаться, что король останется верен тем политическим принципам, которым он следовал перед своим выбором, как глава французской партии, сторонников реформы. Не иначе понимала выбор Собеского и Европа, которая, услышав о погроме турок при Хотине, снова обратила внимание на Польшу, как на силу, с которой следует считаться, и начала добиваться приобретения этой силы. Действительно, Австрия надеялась в той войне, какую и она вела, на будущее время удержать и привязать к себе героя, который приобрел себе лавры в борьбе с магометанским миром, однако это были слабые надежды, потому что все политическое прошлое соединяло Собеского с Францией. Людовик ХIV был божеством как для всех современных монархов Европы, так и для Собеского, а жена короля Яна, Мария Казимира, француженка из двора Марии Гонзага, должна была, так думали все, следовать по стопам последней и склонять покорного мужа к французскому союзу. Поэтому французский король открыто торжествовал при известии об избрании великого гетмана.
В первые годы царствования мы видим Собеского на французской стороне. Трактатом, заключенным в 1675 г. в Яворове, Собеский обязался за уплату субсидии помогать венгерским мятежникам против Австрии и вступить в борьбу с курфирстом бранденбургским с целью возвращения герцогской Пруссии. Внутренние реформы, государственный переворот и введение наследственности трона должны были явиться необходимым последствием этой политики. Турецко-татарская война еще велась, король одерживает над татарами знаменитую победу при Львове в 1675 г., а в следующем году, окопавшись в лагере под Журавным, победоносно отражает все приступы в несколько раз превосходившего его числом неприятеля, но эта борьба имеет только благородную цель отмстить за позорный бучацкий мир и вместе с тем политическую цель — восстановить прежние, почетные для Польши, отношения к Турции. Журавский мир 1676 г., заключенный под влиянием Франции, осуществляет эти планы, две трети Украины возвращаются к Польше, третья остается под турецким покровительством, вопрос о Подолий откладывается до дальнейших переговоров, население, захваченное в плен, возвращается на родину, дань уничтожена, напротив того: по приглашению Речи Посполитой турки и татары должны доставлять вспомогательные войска. Все турецкие силы обращались теперь против России и Австрии, Польша смотрела сквозь пальцы, как Иероним Любомирский на французские деньги вербовал в Польше солдат и помогал венгерским бунтовщикам, боровшимся против деспотизма, навязанного венграм Леопольдом I. Но гораздо более жизненное дело открывалось для Польши на западе. Уже с 1674 г. велась упорная борьба между Швецией и курфирстом бранденбургским, который, силой и обманом работая над постройкою великого государства, напал на шведскую Померанию и в 1675 г. одержал над шведами знаменитую победу при Фербеллине. Франция поддерживала Швецию и, открывая глаза праздной Польше на её прежнего вассала, который в войнах при Яне Казимире уже недвусмысленно делился Польшей с Карлом Густавом и Ракочием, приглашала Собеского вмешаться в войну против курфирста и воспользоваться единственным в своем роде случаем для приобретения герцогской Пруссии. Собеский, принимая этот план, лично приехал в Гданск, пользуясь значительной французской субсидией, набрал войско и в 1677 г. заключил тайный трактат со Швецией с целью общего ведения войны и возвращения герцогской Пруссии, население которой, будучи в значительной части польским, охотно обращало взоры к Польше.
И однако, не смотря на все эти приготовления и трактаты, король не вступил в конце концов в войну с курфирстом. Курфирст поэтому не только счастливо справился с одной Швецией, но вскоре вошел в дружественные отношения с Францией, принимая на себя роль, которую Польша не хотела или не могла принять. Вследствие того этот момент имеет такое необыкновенное значение в Польской истории. Последний случай возвратить Пруссию, последний случай взять на себя самостоятельную роль в западно-европейской политике минул безвозвратно. С этого времени Польша окончательно отброшена на восток, и французская политика, наравне с австрийской, лишь настолько входит с Польшей в соприкосновение, чтобы произвести в ней внутреннюю смуту, ослабить и через то самое исключить ее из активного участия в делах запада. Для западных государств Польша становится предметом эксплуатации без всякой выгоды для неё самой.
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.