Внешняя политика Казимира свидетельствует о его чрезвычайном благоразумии, знании, отношении и мудром употреблении собственных сил. Однако, сама по себе она не оправдала бы прозвания: «Великий», которым наделило Казимира уже непосредственно следовавшее за ним поколение. Великим сделался Казимир лишь потому, что, щадя народные силы и удерживаясь от бесполезных, истребляющих население войн, он умел соединить народ в дружной внутренней работе и в ней руководить им, благодаря блеску своего гения и своей непоколебимой энергии. Это руководство тем более возвышает его в наших глазах, что в то
время польский монарх не был обязан иметь попечение о народном труде. Государственное устройство было таково, что общество, разделенное на сословия, трудилось само по себе и не могло требовать помощи от государя, который должен был только оберегать границы государства и сохранять равновесие внутри. А Казимир Великий умел стать выше своих обязанностей и выше понятий общества, благодаря своей проницательности, он заметил, что помощь, оказанная народному труду, увеличивает силы народа, а через то самое и государства. Великий король не нуждался в изменении основ и средств, на каких утверждался и какие выработал себе этот труд уже с половины ХIII века, но его всесторонний ум успел в каждой области открыть новые сферы для народного труда и при помощи новых побуждений сделать его еще напряженнее.
Казимир Великий преимущественно покровительствовал процветавшим в городах промышленности и торговле, которая искала себе путей не только на Руси и в Германии, но также в Венгрии, Италии, Фландрии, Лифляндии и в отдаленной Москве.
Вся торговля между севером и востоком, с одной стороны, и западом и югом — с другой сконцентрировалась в то время в польских городах. В только что приобретенном и перемещенном на магдебургское право Львове (1356 г.) сходились две большие торговые дороги, одна из Кракова и Бреславля, другая из Плоцка и Гданьска и сливались в одну, шедшую вплоть до генуэзских колоний по берегу Черного моря. Эти города, пользуясь данным им «правом склада» (prawo skladu), не пропускали ни одного чужого купца, но покупали у него привезенный товар и сами отправляли его в другую сторону, накладывая произвольную цену. Таким именно путем уничтожали для пруссов возможность сбыта их товаров в Польше, преграждали для них торговые пути в Венгрию, на Русь и к берегам Черного моря, платя им этим за притеснения, и принуждали их к созданию более благоприятных условий для торговли па Висле. Огромные сокровища накоплялись в кладовых краковских, познанских, сандомирских, люблинских и львовских горожан. На Руси появились незаменимые в торговле с востоком армяне, которые, будучи гостеприимно приняты и наделены широкими привилегиями, скоро привязались к стране и стали очень полезным для неё.
Вызывая к жизни промышленность и торговлю, король не забыл и о крестьянском населении. В его правление почти завершилось окончательное перемещение польских сел на немецкое право, т.е. организация их в автономные общины. Крестьянское население заняло и очистило от лесов неизмеримые пространства, бывшие дотоле пустыней. Освобожденное от угнетавших его податей и войн, уменьшавших его численность, оно сильно увеличилось, достигло неслыханнаго перед этим благосостояния и окрестило Казимира «королем хлопов» (krol chlopow). Огромные королевские поместья, в которых хозяйство производилось подобным образом, приносили королю такие доходы, что двор последняго отличался необычайным блеском и богатством, не было нужды обращаться к чрезвычайным налогам, и вместо прежних деревянных мазанок во многих городах возвышались великолепные костёлы и здания, появились укрепленныя стены, которые могли дать отпор не только нашествиям диких варваров, но позже также и немецкому военному искусству. Примеру короля последовали духовенство и шляхта. Эта шляхта, которая так недавно взялась за плуг, теперь, при помощи его, начала успешнее, нежели прежде оружием, добывать новые дельницы. Ей недоставало земли, именно в Великой Польше и Мазовии — она толпами переселялась на восток, в только-что приобретенныя Казимиром владения. Не только Червонная Русь и Люблинская земля, но и все западные прикарпатские взгорья (западная Галиция) обязаны окончательной обработкой и заселением своих пространств этому колонизационному движению шляхты в правление Казимира Великого. В еще больших размерах делали это богатые паны, имевшие в своем распоряжении более значительные капиталы. Оставляя западныя страны, они все устремлялись на восток и тут устраивали громадные поместья, ценность которых увеличивалась с каждым днем, вследствие хорошего ведения хозяйства.
Среди шляхетского сословия, члены которого, вследствие разделов наследств, уравнялись между собой в имущественном отношении в продолжение XIII века, снова создаются в первой половине XIV магнатские состояния, и они уже не достаются в удел тем родам, которые до сих пор играли самую главную роль. Господствовавшие прежде Грифиты и Лабендзи отступают на второй план, прочнее держаться Одровонжи, но всех их затмевают Топорчики, которые, после долгого перерыва, возвратили себе свою былую славу, на Тенчине в Сецеховские времена, при Локотке появляются Леливиты в Тарнуве и в Мелшнтыне. В доказательство же того, что новые времена требуют новых людей, в Великой Польше начинают играть большую роль Зарембы и Борковы, которые прибыли в Польшу в половине ХIII века.
Вместе с развитием немецкой колонизации развились также и красовались в полном блеске искусства, занесенные ею в Польшу: живопись, скульптура, архитектура и ювелирное дело. В великолепных королевских печатях, в миниатюрах, сохранившихся в рукописных кодексах, в церковных памятниках видно животворное веяние искусства. Мнение, что Казимир Великий «застал Польшу деревянной, а оставил ее каменной» (zastal Polske drewniana, а zostawil ja murowana) — совершенная правда. Только лишь при Казимире и по его деятельной инициативе начали воздвигать из камня укрепленные замки, королевские и рыцарские дворцы, башни, ворота, ратуши гостиные дворы (sukienince) и даже частные дома в городах, старинные костёлы превращались в огромные храмы, и романский стиль уступил первенство готическому. Заботясь об общем благосостоянии, Казимир обращал внимание также и на духовные нужды народа. Церковь, бывшая в то время представительницей не только нравственности, но и просвещения, нашла в нем ревностнаго защитника и благодетеля. По всей стране распространились школы, именно такие приходские школы, какие существовали в стольных городах. В них преподавались так наз. свободныя науки во всем их объеме (квадривиум), подготовлявшие к слушанию богословия и права. В стране уже находились светские люди, которые устно и письменно владели латинским языком и могли исполнять обязанности нотариев в городских и земских судах. Многие поляки отправлялись также за границу, одни, чтобы при иностранных дворах набраться рыцарской благовоспитанности и присмотреться вблизи к чужому искусству управления, другие, чтобы в заграничных университетах, именно в парижском, болонском или пражском, познать тайники тогдашней правоведной и богословской науки и, возвратившись на родину, блистать там своими знаниями. Впрочем наука, покровительствуемая Казимиром Великим, отличалась ясно определенным практическим направлением. Она вовсе не создала литературы, так что от всего XIV века сохранилась только одна хроника, написанная, правда, с большим политическим смыслом и живо, обнимающая правление Казимира и его преемника Людовика до 1384 года (автор Янко из Чарнкова), архидиакон гнезненский и королевский подканцлер. Зато тогдашние доктора и магистры римского и канонического права занимают самые почетные места в польской церковной иерархии, находятся возле короля, наполняют его канцелярию и, приходится ли вести трудные дипломатические переговоры или процесс с орденом или устраивать внутренние дела — выручают короля с честью для себя и родины. Стремясь расширить в стране это благодетельное влияние науки, главным образом правоведной, Казимир основывает наконец, с разрешения папы Урбана V, университет в Кракове в 1364 году, по образцу болонского. Богословие еще не преподавалось в нем, но зато наука права была выдвинута на первый план. Её должны были преподавать семь профессоров, сперва, очевидно, вызванных из-за границы. Для открытия философского факультета нашлись готовые основы в городской приходской школе, в которой преподавание стояло на высоком уровне; нужно было только реорганизовать ее и придать ей характер университета, что не стоило особого труда.
Таким образом в средней Европе пробился источник знания, значение которого еще более усиливалось вследствие того, что и сами немцы, кроме основанного в 1347 г. пражского университета, не обладали другим подобным учреждением.
Около сорока лет продолжалась эта животворная деятельность, но уже через некоторое время обнаружились её плоды. Не смотря на оскорбительный вышегродский мир, Польша немедленно заняла почетное положение в Европе, папы, короли императоры наперерыв друг перед другом старались приобрести дружбу польского короля, и голос Казимира Великого имел большое решающее значение в каждом политическом вопросе, волновавшем тогдашний свет. Чужеземцы чувствовали, что имеют дело с народом, который мог бы не только выдержать одно или два сражения, но и вести войну с той же самой энергией и неутолимостью, какою до сих пор отличался в своем труде. Жизненная сила Польши и цивилизующее значение её обнаружились лучше всего в присоединении Червонной Руси. Некогда поляки умели сражаться, делать набеги, опустошать, теперь они уже научились прочно присоединять к себе добытые земли. Вместо грабежей и насилия Казимир окружил приобретенный край самыми тщательными попечениями, оставил ему его законы и учреждения и только посадил в нем своих наместников, старост, а польский народ, помогая королю, переселялся на Русь, колонизовал её пустыни, распространял в ней польские обычаи, просвещение и речь. Казимир не мог помириться с мыслью о потере Мазовии и Силезии, но по крайней мере добился того, что чешский король отступился от верховных прав над Мазовией. В 1356 году Земовит, князь мазовецкий, торжественно присягнул Казимиру, и таким образом эта давняя польская дельница неразрывно скрепила связи, соединявшая ее с Польшей. В 1365 году добровольно возвратились к Польше Санток и Дрезденко, захваченные бранденбургскими маркграфами. Однако сильнее всего обнаружилось значение Казимира в 1363 г. на конгрессе, состоявшемся в Кракове и имевшем целью примирить императора Карла IV с могущественным венгерским королем Людовиком, сыном Карла Роберта. Кроме императора и Людовика в Краков сехались датский и кипрский короли, баварский герцог, почти все князья Пястовичи из Силезии и мазовецкий князь, наконец Богуслав, князь Щетинский (штетинский), на дочери, которого, Елизавете, тут же, в Кракове, женился император Карл IV, дав пир по этому случаю. Польша расточила тут такие сокровища, с которыми, без всякого сомнения, не мог равняться прием, сделанной когда-то Оттону Болеславом храбрым. Там только государь блистал пышностью, теперь весь народ, во всех его слоях, мог себя показать. Пир, заданный гостившим у Казимира монархам краковским мещанином, Вержинком, превосходил королевские приемы своим великолепием и розданными на нем подарками.
время польский монарх не был обязан иметь попечение о народном труде. Государственное устройство было таково, что общество, разделенное на сословия, трудилось само по себе и не могло требовать помощи от государя, который должен был только оберегать границы государства и сохранять равновесие внутри. А Казимир Великий умел стать выше своих обязанностей и выше понятий общества, благодаря своей проницательности, он заметил, что помощь, оказанная народному труду, увеличивает силы народа, а через то самое и государства. Великий король не нуждался в изменении основ и средств, на каких утверждался и какие выработал себе этот труд уже с половины ХIII века, но его всесторонний ум успел в каждой области открыть новые сферы для народного труда и при помощи новых побуждений сделать его еще напряженнее.
Казимир Великий преимущественно покровительствовал процветавшим в городах промышленности и торговле, которая искала себе путей не только на Руси и в Германии, но также в Венгрии, Италии, Фландрии, Лифляндии и в отдаленной Москве.
Вся торговля между севером и востоком, с одной стороны, и западом и югом — с другой сконцентрировалась в то время в польских городах. В только что приобретенном и перемещенном на магдебургское право Львове (1356 г.) сходились две большие торговые дороги, одна из Кракова и Бреславля, другая из Плоцка и Гданьска и сливались в одну, шедшую вплоть до генуэзских колоний по берегу Черного моря. Эти города, пользуясь данным им «правом склада» (prawo skladu), не пропускали ни одного чужого купца, но покупали у него привезенный товар и сами отправляли его в другую сторону, накладывая произвольную цену. Таким именно путем уничтожали для пруссов возможность сбыта их товаров в Польше, преграждали для них торговые пути в Венгрию, на Русь и к берегам Черного моря, платя им этим за притеснения, и принуждали их к созданию более благоприятных условий для торговли па Висле. Огромные сокровища накоплялись в кладовых краковских, познанских, сандомирских, люблинских и львовских горожан. На Руси появились незаменимые в торговле с востоком армяне, которые, будучи гостеприимно приняты и наделены широкими привилегиями, скоро привязались к стране и стали очень полезным для неё.
Вызывая к жизни промышленность и торговлю, король не забыл и о крестьянском населении. В его правление почти завершилось окончательное перемещение польских сел на немецкое право, т.е. организация их в автономные общины. Крестьянское население заняло и очистило от лесов неизмеримые пространства, бывшие дотоле пустыней. Освобожденное от угнетавших его податей и войн, уменьшавших его численность, оно сильно увеличилось, достигло неслыханнаго перед этим благосостояния и окрестило Казимира «королем хлопов» (krol chlopow). Огромные королевские поместья, в которых хозяйство производилось подобным образом, приносили королю такие доходы, что двор последняго отличался необычайным блеском и богатством, не было нужды обращаться к чрезвычайным налогам, и вместо прежних деревянных мазанок во многих городах возвышались великолепные костёлы и здания, появились укрепленныя стены, которые могли дать отпор не только нашествиям диких варваров, но позже также и немецкому военному искусству. Примеру короля последовали духовенство и шляхта. Эта шляхта, которая так недавно взялась за плуг, теперь, при помощи его, начала успешнее, нежели прежде оружием, добывать новые дельницы. Ей недоставало земли, именно в Великой Польше и Мазовии — она толпами переселялась на восток, в только-что приобретенныя Казимиром владения. Не только Червонная Русь и Люблинская земля, но и все западные прикарпатские взгорья (западная Галиция) обязаны окончательной обработкой и заселением своих пространств этому колонизационному движению шляхты в правление Казимира Великого. В еще больших размерах делали это богатые паны, имевшие в своем распоряжении более значительные капиталы. Оставляя западныя страны, они все устремлялись на восток и тут устраивали громадные поместья, ценность которых увеличивалась с каждым днем, вследствие хорошего ведения хозяйства.
Среди шляхетского сословия, члены которого, вследствие разделов наследств, уравнялись между собой в имущественном отношении в продолжение XIII века, снова создаются в первой половине XIV магнатские состояния, и они уже не достаются в удел тем родам, которые до сих пор играли самую главную роль. Господствовавшие прежде Грифиты и Лабендзи отступают на второй план, прочнее держаться Одровонжи, но всех их затмевают Топорчики, которые, после долгого перерыва, возвратили себе свою былую славу, на Тенчине в Сецеховские времена, при Локотке появляются Леливиты в Тарнуве и в Мелшнтыне. В доказательство же того, что новые времена требуют новых людей, в Великой Польше начинают играть большую роль Зарембы и Борковы, которые прибыли в Польшу в половине ХIII века.
Вместе с развитием немецкой колонизации развились также и красовались в полном блеске искусства, занесенные ею в Польшу: живопись, скульптура, архитектура и ювелирное дело. В великолепных королевских печатях, в миниатюрах, сохранившихся в рукописных кодексах, в церковных памятниках видно животворное веяние искусства. Мнение, что Казимир Великий «застал Польшу деревянной, а оставил ее каменной» (zastal Polske drewniana, а zostawil ja murowana) — совершенная правда. Только лишь при Казимире и по его деятельной инициативе начали воздвигать из камня укрепленные замки, королевские и рыцарские дворцы, башни, ворота, ратуши гостиные дворы (sukienince) и даже частные дома в городах, старинные костёлы превращались в огромные храмы, и романский стиль уступил первенство готическому. Заботясь об общем благосостоянии, Казимир обращал внимание также и на духовные нужды народа. Церковь, бывшая в то время представительницей не только нравственности, но и просвещения, нашла в нем ревностнаго защитника и благодетеля. По всей стране распространились школы, именно такие приходские школы, какие существовали в стольных городах. В них преподавались так наз. свободныя науки во всем их объеме (квадривиум), подготовлявшие к слушанию богословия и права. В стране уже находились светские люди, которые устно и письменно владели латинским языком и могли исполнять обязанности нотариев в городских и земских судах. Многие поляки отправлялись также за границу, одни, чтобы при иностранных дворах набраться рыцарской благовоспитанности и присмотреться вблизи к чужому искусству управления, другие, чтобы в заграничных университетах, именно в парижском, болонском или пражском, познать тайники тогдашней правоведной и богословской науки и, возвратившись на родину, блистать там своими знаниями. Впрочем наука, покровительствуемая Казимиром Великим, отличалась ясно определенным практическим направлением. Она вовсе не создала литературы, так что от всего XIV века сохранилась только одна хроника, написанная, правда, с большим политическим смыслом и живо, обнимающая правление Казимира и его преемника Людовика до 1384 года (автор Янко из Чарнкова), архидиакон гнезненский и королевский подканцлер. Зато тогдашние доктора и магистры римского и канонического права занимают самые почетные места в польской церковной иерархии, находятся возле короля, наполняют его канцелярию и, приходится ли вести трудные дипломатические переговоры или процесс с орденом или устраивать внутренние дела — выручают короля с честью для себя и родины. Стремясь расширить в стране это благодетельное влияние науки, главным образом правоведной, Казимир основывает наконец, с разрешения папы Урбана V, университет в Кракове в 1364 году, по образцу болонского. Богословие еще не преподавалось в нем, но зато наука права была выдвинута на первый план. Её должны были преподавать семь профессоров, сперва, очевидно, вызванных из-за границы. Для открытия философского факультета нашлись готовые основы в городской приходской школе, в которой преподавание стояло на высоком уровне; нужно было только реорганизовать ее и придать ей характер университета, что не стоило особого труда.
Таким образом в средней Европе пробился источник знания, значение которого еще более усиливалось вследствие того, что и сами немцы, кроме основанного в 1347 г. пражского университета, не обладали другим подобным учреждением.
Около сорока лет продолжалась эта животворная деятельность, но уже через некоторое время обнаружились её плоды. Не смотря на оскорбительный вышегродский мир, Польша немедленно заняла почетное положение в Европе, папы, короли императоры наперерыв друг перед другом старались приобрести дружбу польского короля, и голос Казимира Великого имел большое решающее значение в каждом политическом вопросе, волновавшем тогдашний свет. Чужеземцы чувствовали, что имеют дело с народом, который мог бы не только выдержать одно или два сражения, но и вести войну с той же самой энергией и неутолимостью, какою до сих пор отличался в своем труде. Жизненная сила Польши и цивилизующее значение её обнаружились лучше всего в присоединении Червонной Руси. Некогда поляки умели сражаться, делать набеги, опустошать, теперь они уже научились прочно присоединять к себе добытые земли. Вместо грабежей и насилия Казимир окружил приобретенный край самыми тщательными попечениями, оставил ему его законы и учреждения и только посадил в нем своих наместников, старост, а польский народ, помогая королю, переселялся на Русь, колонизовал её пустыни, распространял в ней польские обычаи, просвещение и речь. Казимир не мог помириться с мыслью о потере Мазовии и Силезии, но по крайней мере добился того, что чешский король отступился от верховных прав над Мазовией. В 1356 году Земовит, князь мазовецкий, торжественно присягнул Казимиру, и таким образом эта давняя польская дельница неразрывно скрепила связи, соединявшая ее с Польшей. В 1365 году добровольно возвратились к Польше Санток и Дрезденко, захваченные бранденбургскими маркграфами. Однако сильнее всего обнаружилось значение Казимира в 1363 г. на конгрессе, состоявшемся в Кракове и имевшем целью примирить императора Карла IV с могущественным венгерским королем Людовиком, сыном Карла Роберта. Кроме императора и Людовика в Краков сехались датский и кипрский короли, баварский герцог, почти все князья Пястовичи из Силезии и мазовецкий князь, наконец Богуслав, князь Щетинский (штетинский), на дочери, которого, Елизавете, тут же, в Кракове, женился император Карл IV, дав пир по этому случаю. Польша расточила тут такие сокровища, с которыми, без всякого сомнения, не мог равняться прием, сделанной когда-то Оттону Болеславом храбрым. Там только государь блистал пышностью, теперь весь народ, во всех его слоях, мог себя показать. Пир, заданный гостившим у Казимира монархам краковским мещанином, Вержинком, превосходил королевские приемы своим великолепием и розданными на нем подарками.
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.