Избрание Августа II, поддерживаемое Австрией и Россией, означало окончательное уничтожение в Польше французского влияния и его возможных выгод, но вместе с тем помещало на польском троне короля, который, в качестве самостоятельного государя Саксонии, мог безопасно опираться на нее и, не завися от самомнения польских магнатов, мог внушить им уважение, возвысить власть, находившуюся в упадке, и в данном случае пособить осуществлению своих намерений в Польше саксонским войском, не слишком многочисленным, но дисциплированным и обученным. Не подлежит также сомнению, что Август серьезно понимал свое избрание польским королем и соединял с ним широкие планы.
Август II не только напоминал Людовика XIV своим исполинским ростом, но и видел в этом
короле свой политический идеал и стремился непременно сыграть его роль на Востоке. Маленькая Саксония не представляла ему для этого нужной сцены, и он не поколебался пожертвовать её интересами, перейти в католицизм и через это отдать бранденбургским курфирстам то первенство, каким до тех пор обладала Саксония между протестантскими князьями северной Германии, лишь бы только обладать троном в том государстве, которое численностью своего населения и пространством могло создать ему основу для того, чтобы воздвигнуть первостепенное государство в Европе. Добившись первой цели, то есть польского трона, Август сумел также изо всех сил устремиться к дальнейшей цели: к уничтожению своеволия поляков и к навиванию Польше сильного, если можно, абсолютного правительства. Эти намерения поддерживал в короле и с редким постоянством работал над их осуществлением его саксонский маршал и министр, Яков Флемминг. Итак еще раз блеснула для Польши надежда выбиться из глубокого упадка. Задача была велика, но возможна для короля, который сумел бы во внешней политике стоять на страже народных интересов, а в своей внутренней политике подать руку помощи слабым и притесненным и наконец в решительный момент выступить с своей саксонской силой против бунтовщиков.
К несчастью Август не был таким человеком, кутила и развратник, он мотал свои доходы в самые критические минуты на бесполезные празднества и безумные оргии и, без милосердия высасывая свою наследственную страну Саксонию, давал Польше только устрашающий пример того, до чего может довести абсолютное правление. Саксонское войско, введенное в Польшу вместо того, чтобы поддержать порядок и спокойствие, совершало только вымогательства, грабежи и насилия, как будто в неприятельской земле, и таким образом польское общество вместо того, чтобы убедиться на практике в благодетельном влиянии сильного и заботящегося о нем правительства и доставлять помощь королю в его намерениях, должно было возненавидеть его и стремиться к освобождению из-под гнета.
Первым делом Августа был поход с целью возвращения Каменец-Подольска, занятого турками в 1672 г., к чему обязывали его pacta conventa. Однако Август II воспользовался этим походом только как предлогом для введения саксонских войск в Польшу. Вместо того, чтобы осаждать Каменец, польские и саксонские войска начали между собой грозные распри в лагере между Львовом и Бржежанами. Счастье еще, что Турция, окончательно разбитая мужественным австрийским вождем, князем Евгением Савойским, в 1699 г., склонилась к заключению мира в Карловицах, на основании которого, уступая Австрии Венгрию и Славению, России Азов, она также уступала Польше Каменец-Подольск. Через это уничтожился предлог держать в Польше саксонския войска, а шляхта, раздраженная их вымогательствами, вынудила их удаление из коронных земель на сейме 1699 г.
Зато королю представился превосходный случай удержать эти войска в Литве и сохранить там свой перевес. Могущественная семья Сапег, завладев еще при Яне III высшими должностями на Литве, именно великим гетманством, производила неслыханные насилия над шляхтой и вызвала против себя вооруженное воcстание последней. Король стал на сторону шляхты, которая, соединившись в конфедерацию, в 1700 г. разгромила гетманское войско Сапег под Олькениками и отняла у них все имения и должности.
В тот момент, когда Август приступал к введению абсолютного правления в Польше, на севере начался последний акт великой борьбы за Балтийское море. С тех пор, как Польша по оливскому миру 1660 г. уступила Швеции Лифляндию и тем самым отреклась от своих прав на Балтийское море, тем настойчивее возобновила Россия старинные планы Ивана Грозного и, заключив в 1688 г. столь выгодный для себя андрусовский мир, обеспечив себя по отношению к Польше занятием Смоленска и Киева, напрягла свои силы для внутреннего укрепления и реформ и приготовлялась начать смертельную борьбу с единственной уже противницей, Швецией. Нужно было только человека, который сумел бы окончательно объединить эти приготовления и повести народ к решительной борьбе, и такой человек явился в лице Петра Великого. Молодой царь намеревался совершенно преобразовать свой народ и государство по образцу западной Европы и не отступал ни перед каким препятствием при достижении этой цели. Видя однако, что все старания его напрасны, вследствие недостатка доступа к западной цивилизации, что Швеция заграждает ему этот доступ, он решил устремиться на нее и, приобретая гавани на Балтийском море, через это приобрести и средства для внутренней реформы. Народная, популярная война должна была даже облегчить ему введение этой реформы, уничтожение старинных предрассудков.
В лице Августа II Петр Великий неожиданно нашел союзника, благодаря стараниям изгнанного из Швеции и мстившего ей лифляндского дворянина, Иоганна Рейнгольда Паткуля. Август старался и Польшу вовлечь в военную неурядицу для осуществления своих намерений внутри государства, но однако не пошел по следам Петра Великого и вместо того, чтобы начать истинно-народную политику, вместо того, чтобы возвысить дух народа популярной войной, стремился к ней единственно с тою целью, чтобы, среди замешательств войны, легче добиться своих выгод, и не поколебался для усмирения противной ему партии в Польше призвать чужую помощь. Это был первый гибельный пример призвания чужого государства к вмешательству во внутренние дела страны, шаг, несказанно легкомысленный, потому что могущественный сосед принимал подобное призвание только с тою целью, чтобы навязать себя в примирители польским партиям, усилить внутреннюю неурядицу в Польше, ослабить последнюю, а себе приобрести большие силы и влияние. Не задумываясь однако над этими последствиями, Август заручился от Петра обещаниями помощи во введении абсолютного правления в Польше, заключил с ним союз и вместе с ним бросился на шведскую Лифляндию.
Враги Швеции, соединившись между собой на её погибель, не подозревали впрочем, что в юном короле, Карле XII, они найдут великого полководца, а в шведах — мужественных, как и всегда, солдат и гораздо лучше обученных, чем их солдаты. Едва только в 1700 г. началась война нападением саксонских и московских войск на шведскую Лифляндию, как Карл XII уже вторгся в Данию, продиктовал ей мир, немедленно перебросился в Лифляндию, одержал блестящую победу над войском Петра Великого, осаждавшим Нарву, очистил Лифляндию от саксонцев, занял Курляндию, второй раз разбил саксонцев и русских при Риге, в 1701 г., и, сделавшись господином в данную минуту, решил уничтожить врагов и лишить престола Августа, а, если удастся, также и Петра. Примас Михаил Радзеёвский, сенат, а впоследствии и польский сейм старались отделить дело Августа от дела Речи Посполитой, принудили Августа вывести саксонские войска из польских пределов и через свои посольства представляли Карлу XII, что Август только как саксонский курфирст, а не как король польский объявил ему войну, потому что сделал это помимо ведома и воли Речи Посполитой, и требовали поэтому сохранения прежнего мира. Надменный и смелый Карл ХII в ответ потребовал свержения Августа с престола, выбора Якова Собеского в короли и напал на Польшу с своими войсками.
В польском народе уже не было столько патриотизма, чтобы ответить войной гордому хищнику на такое оскорбление. Большинство народа осталось равнодушным и, отделяя себя от Августа, пыталось вести со шведами бесплодные переговоры о мире. Правда, что и сам король, не заботясь о благе страны, вверившейся его попечению, предлагал Карлу мир в ущерб Речи Посполптой. Нашлись, наконец, и такие, подобно Сапегам, которые, мстя Августу и стремясь к возвращению потерянных высших должностей, сами призывали Карла к нападению на Польшу. Король шведский, вторгшись в Польшу, разбил саксонские войска и помогавших им немногочисленных поляков в 1702 и 1703 годах под Клишовым и Пултуском. занял Варшаву и Краков и покорил Торн. Тогда малопольския земли составили конфедерацию в Сандомире за короля Августа, а Сапеги, примас Михаил Радзеёвский и могущественная в Великой Польше семья Лещинских составили анти-конфедерацию в Великой Польше и по требованию Карла провозгласили безкоролевье в 1704 г., а когда Август II изменнически схватил в Силезии и заточил в замке Плейссенбург Якова и Константина Собеских, избрали королем Станислава Лещинского, воеводу познанного, которого полюбил Карл и предлагал возвести на трон. В ответ на это избрание Август II и стоявшая на его стороне часть шляхты заключают наступательно-оборонительный союз с Петром Великим, русские войска двигаются на Литву против шведов, начинаются жестокие, разоряющие целый край битвы и марши шведских, русских и саксонских войск. К ним присоединяются с польской стороны упорные, губящие всю страну междуусобные битвы, в которых значительная часть деморализованной шляхты, не имея никакой политической мысли, искала только приключений и добычи. Возникали грабительские шайки, которые, переходя от саксонца к шведу и снова возвращаясь к саксонцу, при каждом случае разоряли владения более богатых сторонников противного лагеря, а настоящего боя избегали. Как предводитель одной из таких шаек, приобрел себе печальную известность Адам Смигельский. За всем тем однако Карл XII и сторонники Лещинского одержали решительный перевес. Август, чувствуя, что почва ускользает у него из-под ног, хватался все за худшие и худшие средства и, чтобы спастись, принял составленный Паткулем план раздела Польши между Пруссией и Россией. Курфирст бранденбургский, который, пользуясь общим замешательством, уже в 1701 г. произвольно короновался прусским королем и тем самым объявил свои намерения относительно польской Пруссия, занял ее теперь. Петр Великий господствовал в Литве, Август временно воротил Варшаву. Этим планам помешал Карл XII, быстрыми передвижениями выгнал Августа из Польши, разбил его вместе с союзными русскими войсками при Олькениках в Литве, а когда генерал его Ренскьелд победил саксонцев при Всхове, Карл неожиданно вступил в самую Саксонию, в один момент овладел ей и принудил Августа по Альтранштадтскому миру 1706 г. отказаться от польской короны. Россия не признавала этого мира, не признавала его также часть поляков, которая под предводительством Шембека (которого Август назначил примасом по смерти Радзеёвского) и гетмана Сенявского, из зависти к Лещинскому заключила в Жолкве новый союз с Россией. Поэтому Карл XII в 1708 г. бросился на русских, вытеснил их из Гродно и Могилева, разбил под Головчиным и, не дожидаясь вспомогательного войска, приближавшегося к нему из Швеции под начальством Левенгаупта, повернул на Украину, куда призывал его казацкий гетман Мазепа, желавший освободиться от господства России. Однако Мазепа обманулся в смелых планах, казаки под начальством Скоропадского подняли бунт в пользу России, и только несколько тысяч их присоединились к Карлу. Левенгаупт, разбитый на дороге, привел к нему только половину своего войска, русские уничтожили запасы, приготовленные в Батурине Мазепой для шведов, а когда Карл весной 1709 г. легкомысленно бросился на Полтаву, он не устоял против численного перевеса русских войск и, потеряв всю армию, принужден был с жалкими остатками удалиться в Турцию, в Бендеры.
Полтавское поражение в один момент ниспровергло власть Лещинского. Приверженцы покидали его толпами, Август с помощью русских вступил в Польшу, варшавский съезд 1710 г., происходивший под давлением конфедерации, возвратил ему трон и объявил недействительным все, что только сделали Карл XII и Лещинский. Август возобновил союз с прусским королем, который, в соглашении с Петром, составлял план окончательного покорения Швеции и раздела Польши. Король прусский и Петр Великий за отдачу им польской Пруссии, Жмуди и Белоруссии должны были помочь Августу устроить из остальной Польши наследственное и абсолютно управляемое королевство. Прежде чем однако осуществились эти планы, Карлу ХII удалось побудить Турцию к войне с Россией. Петр, неосторожно вступив в Молдавию, увидел себя внезапно окруженным в десять раз превосходившим его по численности неприятелем. Правда, ему удалось подкупить визиря и избегнуть постыдной капитуляции, однако по миру, заключенному в 1711 г. на берегах Прута, он уступил Турции Азов и обязался совершенно удалиться из Польши. С тех пор война со Швецией велась уже только на берегах Балтийского моря. Август II, потеряв покровительство Петра Великого, все-таки окончательно решил произвести государственный переворот в Польше собственными силами.
Момент был подходящим, потому что многие из магнатов, которые перешли на сторону Лещинского, потеряли свои должности и имения, что устрашило остальных и сделало их уступчивыми по отношению к королевским планам, народ был в высшей степени утомлен и обессилен долголетней внутренней войной и, оставляя в стороне все другие дела, ждал мира и порядка. Поэтому Август излишне медлил исполнением своего намерения вплоть до 1714 г., когда Швеция, окончательно побежденная в Лифляндии, Эстонии и Померании, угрожаемая новою войною с Англией и Данией, обратилась наконец к Петру Великому и, уступая ему прибалтийские провинции, склонила его к прекращению военных действий и тем самым развязала ему руки относительно Польши. Равным образом странный путь выбрал Август для осуществления своих планов. Вероятно опасаясь прямо и открыто приступить к делу, он расставил свое саксонское войско в Польше и приказал ему частыми насилиями вызывать мятежи, которые затем надеялся подавить и при этом случае осуществить новый порядок вещей. Первая часть намерения вполне удалась ему. Возмущенная шляхта начала составлять конфедерации для защиты своей жизни и имущества, но эти конфедерации приняли очень большие размеры, и когда к ним приступила большая часть польского войска, заменились в 1715 г. всеобщей, грозной тарногродской конфедерацией, требовавшей удаления саксонских войск и гарантии польских вольностей. Из этого возникла новая внутренняя война, в которой Август II хитростью и оружием одержал полный перевес. Но в решительную минуту шляхта, которая уже привыкла выше всего ценить свой произвол, отдалась под покровительство Петра Великого и обратилась к его посредничеству. Русское войско вступило в Литву, русский посол приехал, как посредник между борющимися сторонами и продиктовал им мир в 1716 г., подписывая его в качестве посредника через своего уполномоченного. Конфедерации разошлись и саксонское войско оставило Польшу.
Таким образом Речь Посполитая уже лишилась собственно своей самостоятельности и свое внутреннее управление вверила попечению соседнего государства. Организация, продиктованная в 1717 г., очевидно имеет ту цель, чтобы, обеспечивая внутренний мир, сделать невозможным настоящее усиление Польши и реформу и через это именно держать ее в зависимости.
Для обеспечения спокойствия были введены некоторые финансовые и военные реформы. Устраняя в этой области сеймиковую децентрализацию, которая выработалась в ХVII веке и была самою главною причиной неурядицы, опять сосредоточили войско и казну в руках государства. Было введено постоянное войско, коронное, числом 18.000, литовское, числом 6.000, власть гетманов была ограничена одним предводительством, была установлена постоянная поголовная подать (роgiowne), которою, для уплаты войску, заведывал финансовый трибунал (trybunal skarbowy). Сеймики были упорядочены, причем введены были так называемые хозяйские (sejmiki gospodarskie) и в их распоряжении были оставлены потребительные налоги (konsumpcyjne podatki), копеечный (szelezne) и питейный (czopowe). Войско было маленькое, и еще меньшей была поголовная подать, так как её не хватало даже на содержание войска, но принцип постоянного войска и определенного налога был несомненно первым шагом вперед.
Этот принцип мог бы быстро развиться, но этому помешали дальнейшие постановления, потому что при сохранении всей, до тех пор существовавшей, анархической организации государства увеличение налогов и увеличение войска было поставлено в зависимость от согласия сейма, в котором и на будущее время должно было господствовать liberum veto. Примирительный сейм (sejm pacyfikacyjny) 1717 г., на котором никому не было позволено держать речь и который поэтому назвали немым, молча принял эти постановления.
Август II не только напоминал Людовика XIV своим исполинским ростом, но и видел в этом
короле свой политический идеал и стремился непременно сыграть его роль на Востоке. Маленькая Саксония не представляла ему для этого нужной сцены, и он не поколебался пожертвовать её интересами, перейти в католицизм и через это отдать бранденбургским курфирстам то первенство, каким до тех пор обладала Саксония между протестантскими князьями северной Германии, лишь бы только обладать троном в том государстве, которое численностью своего населения и пространством могло создать ему основу для того, чтобы воздвигнуть первостепенное государство в Европе. Добившись первой цели, то есть польского трона, Август сумел также изо всех сил устремиться к дальнейшей цели: к уничтожению своеволия поляков и к навиванию Польше сильного, если можно, абсолютного правительства. Эти намерения поддерживал в короле и с редким постоянством работал над их осуществлением его саксонский маршал и министр, Яков Флемминг. Итак еще раз блеснула для Польши надежда выбиться из глубокого упадка. Задача была велика, но возможна для короля, который сумел бы во внешней политике стоять на страже народных интересов, а в своей внутренней политике подать руку помощи слабым и притесненным и наконец в решительный момент выступить с своей саксонской силой против бунтовщиков.
К несчастью Август не был таким человеком, кутила и развратник, он мотал свои доходы в самые критические минуты на бесполезные празднества и безумные оргии и, без милосердия высасывая свою наследственную страну Саксонию, давал Польше только устрашающий пример того, до чего может довести абсолютное правление. Саксонское войско, введенное в Польшу вместо того, чтобы поддержать порядок и спокойствие, совершало только вымогательства, грабежи и насилия, как будто в неприятельской земле, и таким образом польское общество вместо того, чтобы убедиться на практике в благодетельном влиянии сильного и заботящегося о нем правительства и доставлять помощь королю в его намерениях, должно было возненавидеть его и стремиться к освобождению из-под гнета.
Первым делом Августа был поход с целью возвращения Каменец-Подольска, занятого турками в 1672 г., к чему обязывали его pacta conventa. Однако Август II воспользовался этим походом только как предлогом для введения саксонских войск в Польшу. Вместо того, чтобы осаждать Каменец, польские и саксонские войска начали между собой грозные распри в лагере между Львовом и Бржежанами. Счастье еще, что Турция, окончательно разбитая мужественным австрийским вождем, князем Евгением Савойским, в 1699 г., склонилась к заключению мира в Карловицах, на основании которого, уступая Австрии Венгрию и Славению, России Азов, она также уступала Польше Каменец-Подольск. Через это уничтожился предлог держать в Польше саксонския войска, а шляхта, раздраженная их вымогательствами, вынудила их удаление из коронных земель на сейме 1699 г.
Зато королю представился превосходный случай удержать эти войска в Литве и сохранить там свой перевес. Могущественная семья Сапег, завладев еще при Яне III высшими должностями на Литве, именно великим гетманством, производила неслыханные насилия над шляхтой и вызвала против себя вооруженное воcстание последней. Король стал на сторону шляхты, которая, соединившись в конфедерацию, в 1700 г. разгромила гетманское войско Сапег под Олькениками и отняла у них все имения и должности.
В тот момент, когда Август приступал к введению абсолютного правления в Польше, на севере начался последний акт великой борьбы за Балтийское море. С тех пор, как Польша по оливскому миру 1660 г. уступила Швеции Лифляндию и тем самым отреклась от своих прав на Балтийское море, тем настойчивее возобновила Россия старинные планы Ивана Грозного и, заключив в 1688 г. столь выгодный для себя андрусовский мир, обеспечив себя по отношению к Польше занятием Смоленска и Киева, напрягла свои силы для внутреннего укрепления и реформ и приготовлялась начать смертельную борьбу с единственной уже противницей, Швецией. Нужно было только человека, который сумел бы окончательно объединить эти приготовления и повести народ к решительной борьбе, и такой человек явился в лице Петра Великого. Молодой царь намеревался совершенно преобразовать свой народ и государство по образцу западной Европы и не отступал ни перед каким препятствием при достижении этой цели. Видя однако, что все старания его напрасны, вследствие недостатка доступа к западной цивилизации, что Швеция заграждает ему этот доступ, он решил устремиться на нее и, приобретая гавани на Балтийском море, через это приобрести и средства для внутренней реформы. Народная, популярная война должна была даже облегчить ему введение этой реформы, уничтожение старинных предрассудков.
В лице Августа II Петр Великий неожиданно нашел союзника, благодаря стараниям изгнанного из Швеции и мстившего ей лифляндского дворянина, Иоганна Рейнгольда Паткуля. Август старался и Польшу вовлечь в военную неурядицу для осуществления своих намерений внутри государства, но однако не пошел по следам Петра Великого и вместо того, чтобы начать истинно-народную политику, вместо того, чтобы возвысить дух народа популярной войной, стремился к ней единственно с тою целью, чтобы, среди замешательств войны, легче добиться своих выгод, и не поколебался для усмирения противной ему партии в Польше призвать чужую помощь. Это был первый гибельный пример призвания чужого государства к вмешательству во внутренние дела страны, шаг, несказанно легкомысленный, потому что могущественный сосед принимал подобное призвание только с тою целью, чтобы навязать себя в примирители польским партиям, усилить внутреннюю неурядицу в Польше, ослабить последнюю, а себе приобрести большие силы и влияние. Не задумываясь однако над этими последствиями, Август заручился от Петра обещаниями помощи во введении абсолютного правления в Польше, заключил с ним союз и вместе с ним бросился на шведскую Лифляндию.
Враги Швеции, соединившись между собой на её погибель, не подозревали впрочем, что в юном короле, Карле XII, они найдут великого полководца, а в шведах — мужественных, как и всегда, солдат и гораздо лучше обученных, чем их солдаты. Едва только в 1700 г. началась война нападением саксонских и московских войск на шведскую Лифляндию, как Карл XII уже вторгся в Данию, продиктовал ей мир, немедленно перебросился в Лифляндию, одержал блестящую победу над войском Петра Великого, осаждавшим Нарву, очистил Лифляндию от саксонцев, занял Курляндию, второй раз разбил саксонцев и русских при Риге, в 1701 г., и, сделавшись господином в данную минуту, решил уничтожить врагов и лишить престола Августа, а, если удастся, также и Петра. Примас Михаил Радзеёвский, сенат, а впоследствии и польский сейм старались отделить дело Августа от дела Речи Посполитой, принудили Августа вывести саксонские войска из польских пределов и через свои посольства представляли Карлу XII, что Август только как саксонский курфирст, а не как король польский объявил ему войну, потому что сделал это помимо ведома и воли Речи Посполитой, и требовали поэтому сохранения прежнего мира. Надменный и смелый Карл ХII в ответ потребовал свержения Августа с престола, выбора Якова Собеского в короли и напал на Польшу с своими войсками.
В польском народе уже не было столько патриотизма, чтобы ответить войной гордому хищнику на такое оскорбление. Большинство народа осталось равнодушным и, отделяя себя от Августа, пыталось вести со шведами бесплодные переговоры о мире. Правда, что и сам король, не заботясь о благе страны, вверившейся его попечению, предлагал Карлу мир в ущерб Речи Посполптой. Нашлись, наконец, и такие, подобно Сапегам, которые, мстя Августу и стремясь к возвращению потерянных высших должностей, сами призывали Карла к нападению на Польшу. Король шведский, вторгшись в Польшу, разбил саксонские войска и помогавших им немногочисленных поляков в 1702 и 1703 годах под Клишовым и Пултуском. занял Варшаву и Краков и покорил Торн. Тогда малопольския земли составили конфедерацию в Сандомире за короля Августа, а Сапеги, примас Михаил Радзеёвский и могущественная в Великой Польше семья Лещинских составили анти-конфедерацию в Великой Польше и по требованию Карла провозгласили безкоролевье в 1704 г., а когда Август II изменнически схватил в Силезии и заточил в замке Плейссенбург Якова и Константина Собеских, избрали королем Станислава Лещинского, воеводу познанного, которого полюбил Карл и предлагал возвести на трон. В ответ на это избрание Август II и стоявшая на его стороне часть шляхты заключают наступательно-оборонительный союз с Петром Великим, русские войска двигаются на Литву против шведов, начинаются жестокие, разоряющие целый край битвы и марши шведских, русских и саксонских войск. К ним присоединяются с польской стороны упорные, губящие всю страну междуусобные битвы, в которых значительная часть деморализованной шляхты, не имея никакой политической мысли, искала только приключений и добычи. Возникали грабительские шайки, которые, переходя от саксонца к шведу и снова возвращаясь к саксонцу, при каждом случае разоряли владения более богатых сторонников противного лагеря, а настоящего боя избегали. Как предводитель одной из таких шаек, приобрел себе печальную известность Адам Смигельский. За всем тем однако Карл XII и сторонники Лещинского одержали решительный перевес. Август, чувствуя, что почва ускользает у него из-под ног, хватался все за худшие и худшие средства и, чтобы спастись, принял составленный Паткулем план раздела Польши между Пруссией и Россией. Курфирст бранденбургский, который, пользуясь общим замешательством, уже в 1701 г. произвольно короновался прусским королем и тем самым объявил свои намерения относительно польской Пруссия, занял ее теперь. Петр Великий господствовал в Литве, Август временно воротил Варшаву. Этим планам помешал Карл XII, быстрыми передвижениями выгнал Августа из Польши, разбил его вместе с союзными русскими войсками при Олькениках в Литве, а когда генерал его Ренскьелд победил саксонцев при Всхове, Карл неожиданно вступил в самую Саксонию, в один момент овладел ей и принудил Августа по Альтранштадтскому миру 1706 г. отказаться от польской короны. Россия не признавала этого мира, не признавала его также часть поляков, которая под предводительством Шембека (которого Август назначил примасом по смерти Радзеёвского) и гетмана Сенявского, из зависти к Лещинскому заключила в Жолкве новый союз с Россией. Поэтому Карл XII в 1708 г. бросился на русских, вытеснил их из Гродно и Могилева, разбил под Головчиным и, не дожидаясь вспомогательного войска, приближавшегося к нему из Швеции под начальством Левенгаупта, повернул на Украину, куда призывал его казацкий гетман Мазепа, желавший освободиться от господства России. Однако Мазепа обманулся в смелых планах, казаки под начальством Скоропадского подняли бунт в пользу России, и только несколько тысяч их присоединились к Карлу. Левенгаупт, разбитый на дороге, привел к нему только половину своего войска, русские уничтожили запасы, приготовленные в Батурине Мазепой для шведов, а когда Карл весной 1709 г. легкомысленно бросился на Полтаву, он не устоял против численного перевеса русских войск и, потеряв всю армию, принужден был с жалкими остатками удалиться в Турцию, в Бендеры.
Полтавское поражение в один момент ниспровергло власть Лещинского. Приверженцы покидали его толпами, Август с помощью русских вступил в Польшу, варшавский съезд 1710 г., происходивший под давлением конфедерации, возвратил ему трон и объявил недействительным все, что только сделали Карл XII и Лещинский. Август возобновил союз с прусским королем, который, в соглашении с Петром, составлял план окончательного покорения Швеции и раздела Польши. Король прусский и Петр Великий за отдачу им польской Пруссии, Жмуди и Белоруссии должны были помочь Августу устроить из остальной Польши наследственное и абсолютно управляемое королевство. Прежде чем однако осуществились эти планы, Карлу ХII удалось побудить Турцию к войне с Россией. Петр, неосторожно вступив в Молдавию, увидел себя внезапно окруженным в десять раз превосходившим его по численности неприятелем. Правда, ему удалось подкупить визиря и избегнуть постыдной капитуляции, однако по миру, заключенному в 1711 г. на берегах Прута, он уступил Турции Азов и обязался совершенно удалиться из Польши. С тех пор война со Швецией велась уже только на берегах Балтийского моря. Август II, потеряв покровительство Петра Великого, все-таки окончательно решил произвести государственный переворот в Польше собственными силами.
Момент был подходящим, потому что многие из магнатов, которые перешли на сторону Лещинского, потеряли свои должности и имения, что устрашило остальных и сделало их уступчивыми по отношению к королевским планам, народ был в высшей степени утомлен и обессилен долголетней внутренней войной и, оставляя в стороне все другие дела, ждал мира и порядка. Поэтому Август излишне медлил исполнением своего намерения вплоть до 1714 г., когда Швеция, окончательно побежденная в Лифляндии, Эстонии и Померании, угрожаемая новою войною с Англией и Данией, обратилась наконец к Петру Великому и, уступая ему прибалтийские провинции, склонила его к прекращению военных действий и тем самым развязала ему руки относительно Польши. Равным образом странный путь выбрал Август для осуществления своих планов. Вероятно опасаясь прямо и открыто приступить к делу, он расставил свое саксонское войско в Польше и приказал ему частыми насилиями вызывать мятежи, которые затем надеялся подавить и при этом случае осуществить новый порядок вещей. Первая часть намерения вполне удалась ему. Возмущенная шляхта начала составлять конфедерации для защиты своей жизни и имущества, но эти конфедерации приняли очень большие размеры, и когда к ним приступила большая часть польского войска, заменились в 1715 г. всеобщей, грозной тарногродской конфедерацией, требовавшей удаления саксонских войск и гарантии польских вольностей. Из этого возникла новая внутренняя война, в которой Август II хитростью и оружием одержал полный перевес. Но в решительную минуту шляхта, которая уже привыкла выше всего ценить свой произвол, отдалась под покровительство Петра Великого и обратилась к его посредничеству. Русское войско вступило в Литву, русский посол приехал, как посредник между борющимися сторонами и продиктовал им мир в 1716 г., подписывая его в качестве посредника через своего уполномоченного. Конфедерации разошлись и саксонское войско оставило Польшу.
Таким образом Речь Посполитая уже лишилась собственно своей самостоятельности и свое внутреннее управление вверила попечению соседнего государства. Организация, продиктованная в 1717 г., очевидно имеет ту цель, чтобы, обеспечивая внутренний мир, сделать невозможным настоящее усиление Польши и реформу и через это именно держать ее в зависимости.
Для обеспечения спокойствия были введены некоторые финансовые и военные реформы. Устраняя в этой области сеймиковую децентрализацию, которая выработалась в ХVII веке и была самою главною причиной неурядицы, опять сосредоточили войско и казну в руках государства. Было введено постоянное войско, коронное, числом 18.000, литовское, числом 6.000, власть гетманов была ограничена одним предводительством, была установлена постоянная поголовная подать (роgiowne), которою, для уплаты войску, заведывал финансовый трибунал (trybunal skarbowy). Сеймики были упорядочены, причем введены были так называемые хозяйские (sejmiki gospodarskie) и в их распоряжении были оставлены потребительные налоги (konsumpcyjne podatki), копеечный (szelezne) и питейный (czopowe). Войско было маленькое, и еще меньшей была поголовная подать, так как её не хватало даже на содержание войска, но принцип постоянного войска и определенного налога был несомненно первым шагом вперед.
Этот принцип мог бы быстро развиться, но этому помешали дальнейшие постановления, потому что при сохранении всей, до тех пор существовавшей, анархической организации государства увеличение налогов и увеличение войска было поставлено в зависимость от согласия сейма, в котором и на будущее время должно было господствовать liberum veto. Примирительный сейм (sejm pacyfikacyjny) 1717 г., на котором никому не было позволено держать речь и который поэтому назвали немым, молча принял эти постановления.
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.